Епископ Нарвский Сергий (Дружинин) 190

11 марта 2020 года Священный Синод Русской Православной Церкви включил в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской имя епископа Нарвского Сергия (Дружинина). Последние годы жизни Владыка провел в Йошкар-Оле, здесь же принял и мученическую кончину.

Родился будущий епископ Сергий (в миру – Иван Прохорович Дружинин) 20 июня 1863 года в деревне Новое Село Бежецкого уезда Тверской губернии в семье крестьян Прохора Ивановича и Пелагеи Кузьминичны Дружининых. Образование он получил домашнее, грамоту изучил самостоятельно. В 1881 году юноша переехал на жительство в Санкт-Петербург, где его двоюродные сестры пребывали монахинями Воскресенского Новодевичьего монастыря. В столице он некоторое время работал вагоновожатым конки, а потом поступил послушником в Валаамский Спасо-Преображенский монастырь, где подвизался около шести лет.

9 сентября 1887 года И.П. Дружинин был принят в известную подвигами святителя Игнатия (Брянчанинова) Свято-Троицкую Сергиеву пустынь, расположенную в южном пригороде Санкт-Петербурга — поселке Сергиево. В данной обители 24 сентября 1893 года он был пострижен в монашество с именем Сергий, в честь преподобного Сергия Радонежского, 20 ноября 1894-го рукоположен во иеродиакона, 24 апреля 1898-го — во иеромонаха. Отец Сергий пользовался доверием игумена и после пострига был назначен помощником ризничего, а в 1902 году — ризничим. В 1904 году настоятель, архимандрит Михаил, представил его к награждению наперсным крестом и в соответствующем прошении писал, что иеромонах Сергий регулярно жертвует денежные средства на благоукрашение церкви из получаемого им содержания и других побуждает к тому, содержит в образцовом порядке описи церковно-ризничного имущества и в церквах всюду и во всем у него образцовая чистота и опрятность. Кроме исполнения монастырских послушаний иеромонах Сергий являлся председателем правления Православного благотворительного общества ревнителей веры и милосердия. Отмечен батюшка был как церковно-иерархическими, так и светскими наградами. Кроме упомянутого выше наперсного креста в 1901 году он был награжден набедренником, в 1910-м — орденом святого Саввы 3-й степени, который пожаловал ему  король Сербский Петр I Карагеоргиевич.

С 1898 года отец Сергий также служил в храмах Константиновского дворца Стрельны и Павловского дворца, с апреля 1900-го до весны 1918-го был духовником Великих князей Константина Константиновича и Димитрия Константиновича Романовых и членов их семей. Отличавшиеся религиозностью и строгостью нравов Великие князья Константиновичи должны были отнестись к выбору духовника весьма серьезно. По-видимому, иеромонах Сергий, скромный и ревностный, произвел на них благоприятное впечатление, а за время его двухлетнего служения они еще более смогли к нему присмотреться и принять столь ответственное решение – ведь они доверяли ему свои души. Позже на допросах Владыка не скрывал, что сблизился с Великими князьями и пользовался их расположением. Он отметил, что семья Константина Константиновича «была очень строгих моральных правил», и не побоялся сказать: «Будучи 20 лет духовником Великих князей, я был целиком предан им». Это общение прерывалось лишь в 1904-1905 годах, когда отец Сергий был направлен военным священником в Маньчжурию, в действующую армию.

В семье Константиновичей будущий священномученик неоднократно встречался и с императором Николаем II. Спустя много лет, на допросе в ОГПУ, он рассказывал: «Последнюю свою встречу с царем я имел на Рождество в 1916 году, когда Государь со мной беседовал довольно продолжительное время. … От облика царя у меня осталось впечатление, что это был человек кроткий, смиренный, удивительно скромный, ... в обращении больше чем деликатный, с приятным взглядом. Поэтому факт отречения Государя от престола я встретил с огромным сожалением, скорбел за помазанника Божиего, так как я лично был самым тесным образом связан с интересами Династии и был всем обязан Царскому строю». Революцию, по словам батюшки, он «воспринял как тягчайшее бедствие для страны, означающее безвозвратную гибель прежней России».

24 мая 1915 года отец Сергий был возведен в сан архимандрита и до 1919-го был настоятелем Троице-Сергиевой пустыни. Митрополит Петроградский и Ладожский Владимир (Богоявленский), ныне священномученик, ходатайствуя перед Синодом о его назначении, указывал, что он «с примерным усердием много лет проходил возлагавшиеся на него послушания». Батюшке выпало управлять монастырем в непростое время. Наряду с духовным руководством и окормлением многочисленной братии, он должен был не только изыскивать средства для поддержания обители, но и всерьез думать об охране монастырской собственности. Несколько раз светские власти пытались отстранить его от управления Пустынью, ссылаясь на недовольство им обывателей и части монастырской братии. В одном из пунктов очередной жалобы на батюшку он был назван «ставленником бывшего Великого князя Димитрия Константиновича, митрополита Питирима и Распутина». Однако большинство насельников монастыря встали на защиту своего настоятеля, все разрешилось благополучно. Всеми силами в тяжелых условиях отец Сергий старался сохранить монастырский уклад и имущество обители, на которое посягала советская власть – были изъяты сенокосные и пахотные земли, монастырские дома, скот, хозяйственный инвентарь. Поразительно, что в продолжение всего этого времени обитель продолжала откликаться на епархиальные сборы пожертвований (на нужды кафедрального Исаакиевского собора, на оказание помощи семьям духовенства, на защиту веры и Православной Церкви).

На рубеже 1918-1919 годов революционные настроения в обители, по-видимому, возобладали. Архимандрит Сергий был изгнан из монастыря, в 65 лет он буквально оказался на улице во время разрухи и гражданской войны. Незадолго до этого королева эллинов Ольга Константиновна предлагала ему эмигрировать, уехать с ней в Грецию. Но от ее предложения архимандрит Сергий отказался, заявив: «Желаю оставаться со своей братией и в годину смуты, а не только в то время, когда мне приходилось ездить на великокняжеских автомобилях».

По распоряжению митрополита Петроградского Вениамина (Казанского) отцу Сергию было разрешено проживать в Александро-Невской лавре. Кроме того, с 1920 года в течение четырех лет он был настоятелем церкви преподобномученика Андрея Критского, расположенной на станции Сергиево (Володарская) Петроградской губернии. В 1922 году, в связи с кампанией по изъятию церковных ценностей, как и многие другие священнослужители, архимандрит Сергий подвергся кратковременному аресту. Позднее о своей позиции в то время он говорил: «В момент изъятия церковных ценностей я стоял на позициях Патриарха Тихона и считал, что достояние церковное должно быть нерушимо, и изъятие церковных ценностей явилось актом грубого насилия и произвола со стороны Советской власти». Обновленчество и соответствующее «епархиальное управление» архимандрит Сергий категорически отверг, приход преподобномученика Андрея Критского стал одним из активно противостоявших обновленцам.

Почитатели батюшки ходатайствовали перед Святейшим Патриархом Тихоном о его хиротонии во епископа, собрав в связи с этим несколько тысяч подписей. 23 ноября1924 года в Москве отец Сергий был рукоположен во епископа Нарвского, викария Ленинградской епархии. Однако кафедру новый архипастырь не получил, так как Нарва по мирному договору 1921 года отошла от Советской России к Эстонии. Епископ Сергий продолжал служить в храме на станции Володарская, в 1926-1927 годах совершал богослужения в Троицком Измайловском соборе, храме бывшего Синодального подворья, Покровской церкви на Боровой улице и в кафедральном соборе Воскресения Христова.

В августе 1926 года митрополитом Петроградским был назначен Ростовский архиепископ Иосиф (Петровых), но власти не пустили его в епархию. Это время было одним из самых трагических в истории Русской Церкви в довоенный период. Одной из насущных задач того времени была легализация церковного управления. 10 июня 1926 года заместитель Патриаршего местоблюстителя митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский) обратился в НКВД с просьбой о регистрации высшего церковного управления, его канцелярии, а также епархиальных советов, 18 мая 1927-го был образован Временный Патриарший Священный Синод, 25 мая правящим архиереям было предложено организовать при себе епархиальные советы и зарегистрировать их в органах власти. Однако такая легализация была достигнута путем компромисса, отражением которого стала так называемая Декларация митрополита Сергия (Страгородского) от 29 июля 1927 года, призывавшая верующих к лояльности по отношению к советской власти при отсутствии в тексте всякой критической оценки политики правительства по отношению к Церкви. Затем последовали еще более неоднозначные шаги: 15 февраля 1930 года в интервью за подписью митрополита Сергия для газет «Известия» и «Беднота» отрицался факт гонений на верующих в стране, уже с лета 1927 года началось вмешательство властей в кадровую политику Церкви, выразившееся в перемещении и удалении с кафедр неугодных советским органам архиереев.

Такая политика компромиссов вызвала несогласие у целого ряда архипастырей и единомысленных с ними священнослужителей, монашествующих и мирян. При этом они прекратили поминовение за богослужениями митрополита Сергия (Страгородского), как Первоиерарха Русской Православной Церкви, в результате чего получили наименование «непоминающих». 12 сентября 1927 года указом Временного Патриаршего Синода и заместителя Патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского) митрополит Иосиф (Петровых) был перемещен на Одесскую кафедру и удален от своей ленинградской паствы. Однако он не принял этого перевода, считая его незаконным, и слух об этом встревожил Петроградскую епархию. Несколько епископов, в их числе и владыка Сергий, встали на сторону митрополита Иосифа, отказались поминать во время богослужений митрополита Сергия (Страгородского) и единомысленного ему епископа Николая (Ярушевича), управлявшего Ленинградской епархией. В действиях непоминающих не было корыстных намерений, не искали они личной выгоды. Впоследствии на допросах епископ Сергий показал: «Я считал, что Церковь Советская власть стремится уничтожить, разрушает и издевается над святынями, что Православная Церковь не может оставаться безучастным зрителем всех этих мероприятий со стороны Советской власти, а скорбит и должна бороться за свое существование. … Митрополит Сергий в своей декларации поддержал Советскую власть и повел Церковь Христову по ложному пути на погибель. Нужно было как-то спасать Православную Церковь, и я … сознательно перешел к этой группе духовенства, чтобы вместе с ними встать на защиту истинного православия и, если потребуется – умереть».

Вскоре Синод запретил епископа Сергия в священнослужении. Однако решение это архипастырь проигнорировал, посчитав его незаконным. В ноябре 1929 года он стал управляющим иосифлянскими приходами Ленинградской епархии. Владыка был убежденным монархистом, однако не призывал к невыполнению советских законов, не отрицал благодатности Таинств, совершаемых священнослужителями — сторонниками митрополита Сергия. Епископ Сергий продолжал служить в церкви преподобномученика Андрея Критского на станции Володарская, совершал монашеские постриги, священнические хиротонии представителей разных иосифлянских общин, в том числе из Вятского края. Так в 1930 году он рукоположил во диакона и во священника Феодора Жигалова, служившего затем в селе Дымково Куменского района Кировской области. Вятские священнослужители приезжали к Владыке для решения различных вопросов, общались с ним путем переписки. Например, в том же 1930 году священник Петр Галицкий, служивший в селе Архангельском Яранского района, посетил архипастыря с целью получения благословения на освящение одного из храмов вверенного ему благочиния, иерей Алексий Коновалов из села Черноземные Ключи Шабалинского района, наряду с другими вопросами, поинтересовался у Владыки, «как быть, когда у нас в приходе вступают в колхозы» и получил ответ «делай так, как совесть подсказывает».

За иосифлянскими приходами велось пристальное наблюдение со стороны властей, нарастало количество арестов духовенства, монашествующих и мирян по всей стране. Епископ Сергий (Дружинин) был арестован 7 декабря 1930 года в доме Мельникова на станции Володарской. Архипастыря поместили в Дом предварительного заключения на Шпалерной улице, 8 октября 1931 года Коллегия ОГПУ приговорила его к пяти годам лишения свободы по обвинению в «участии в контрреволюционной монархической церковной организации» (статьи 58-10, 58-11 УК РСФСР), в Обвинительном заключении Владыку характеризовали как одного из основных руководителей указанной выше организации. На допросах епископ Сергий подробно рассказывал свою биографию, не скрывая свои симпатии к Великим князьям и императору Николаю II. Его прямота и откровенность на допросах поражали даже следователей. Один из них признавался, что Владыка вызывает у него уважение, потому что прямо говорит: «Я не верю вам. Счастливой жизни на земле вы без Бога не построите».

После вынесения приговора епископ Сергий находился в Ярославском политизоляторе особого назначения, а 21 января 1935-го был переведен в Москву, в больницу Бутырской тюрьмы. 26 апреля того же года Владыка был возвращен на прежнее место, в Ярославль, в характеристике на архипастыря начальник тюрьмы отмечал: «За время пребывания Дружинина в Ярославском политизоляторе за таковым ничего предосудительного установлено не было, его поведение было в политизоляторе удовлетворительное, это объясняется весьма возможно тем, что Дружинин слаб здоровьем». Однако немощного архиерея не освободили, 7 октября 1935 года Особое Совещание при НКВД СССР постановило отправить его в ссылку в Марийскую автономную область на три года.

5 декабря 1935 года епископ Сергий прибыл в Йошкар-Олу. На новом месте он должен был устраиваться самостоятельно — искать жилье и средства к существованию. О том, насколько тяжело ему приходилось, можно судить по письмам в Политический Красный Крест, адресованным Екатерине Павловне Пешковой (супруге писателя Максима Горького). В одном из них, написанном в августе 1936-го, значилось: «Глубокоуважаемая Екатерина Павловна, не забыл вашу доброту. … Не будет ли милости вашей к безродному болящему старику. Помню вашу доброту, когда я лежал в вашей больнице, меня вы очень успокаивали, как родного сына тогда держали. Я теперь очень нуждаюсь во всем. Не будет ли милости, помогите мне, нищий Е. Сергий Дружинин». В следующем письме Владыка упоминает о своей встрече с епископом Марийским Авраамием (Чурилиным), благодаря которому ему удалось поселиться в доме бывшей послушницы Царевококшайского Богородице-Сергиева женского монастыря Анны Михайловны Комелиной:  «Прислали меня сюда на три года, но, видно, еще Господь ко мне милостив. Дала мне уголок одна бедная монашенка, и вот за мной она ухаживает. Я сам ничего не могу, руки мои мне служат плохо. На дороге меня всего обобрали, и я чуть не замерз без одежды теплой. Спасибо, нашлись добрые люди и проводили меня до церкви. А случайно я встретил в Казани епископа Авраамия, который ехал в Архангельск в ссылку из этого города, и он мне дал адресат. Вот потому я и добрался, а то бы валялся где-нибудь, как замерзлый чурбан. Ну, будь на все Господня Воля».

В ссылке владыка Сергий вел уединенный образ жизни, иногда получал с оказией весточки и посылки от своих добрых знакомых и духовных чад. Одна из бывших прихожанок прислала Владыке антиминс и облачение, архипастырь совершал богослужения на дому. Местное население чтило его как святого старца, Владыку посещали жители города, верующие из различных районов Марийской автономной области, непоминающие из Кировской области, а с начала 1936 года стали приезжать духовные чада из Ленинграда. В апреле того же года Владыку навестила пенсионерка Екатерина Аверьяновна Киселева, которая через Красный Крест узнала адрес своего духовного отца.

Нередко посещали архипастыря и священнослужители, главным образом отошедшие от митрополита Сергия. Владыка поддерживал связь с единомысленным ему епископом Иларионом (Бельским), проживавшим в ссылке в Козьмодемьянске, духовными советами его пользовался и служивший в селе Уртминское Яранского района Кировской области бывший насельник Мироносицкой пустыни архимандрит Иннокентий (Куледин). В сохранившемся письме батюшки владыке Сергию читаем: «Владыка святой, прошу ваших святых молитв грешный ар. Иннокентий. Ваше Преосвященство, в чем вы больше нуждаетесь, я вам помогу. <…> Служебное я вам достану, или что нужно шить, тоже сошьем. <…> Мне хочется самому очень побывать, но никак нельзя, время нет. Если Богу угодно будет, то после праздника буду, если вы будете здоровы и сохранит вас Господь и Сама Царица Небесная. Владыко Святый, много есть вопросов … потому что живем – самовольничаем и самочинничаем. <…> Нельзя ли как вам побывать к нам, я бы послал к вам лошадь. <...> Простите, святый Владыка, что я вас этим письмом побеспокоил. К кому нам теперь обращаться, мы голодаем без наставников. Прошу простите и благословите. Грешный ваш послушник арх. Иннокентий. Посылаю маленькую лепту 30 р. Простите».

В 1936 году к архипастырю обратился и протоиерей Василий Бессонов, служивший в то время в Яранском районе Кировской области. Батюшка показал об этом на следствии так: «В 1936 году в августе месяце в селе Шапта церковь засыпали зерном. Встал вопрос об открытии часовни. Но на ее открытие нужно было благословение епископа. Мой сын, Михаил Васильевич, псаломщик в селе Шапта, ходил в Йошкар-Олу к епископу Сергию Нарвскому, который послал мне через него поручение письменное в виде записки: «Протоиерею В.М. Бессонову. Благословляю освятить часовню. Подпись». На основе этого 14 октября 1936 года я освятил часовню в деревне Покровке около села Шапта». Кроме того, по имеющимся сведениям в мае 1937 года владыка Сергий совершил в Йошкар-Оле монашеский постриг вятского священника Александра Ельчугина, а несколько ранее – иерейскую хиротонию священника Серафима Агафонникова.

Постепенно над епископом Сергием (Дружининым) стали «сгущаться тучи». Богослужения, в которых принимали участие проживавшие в Йошкар-Оле бывшие насельницы Царевококшайского Богородице-Сергиевского женского монастыря, горожане и крестьяне из ближних деревень, рассматривались властями как собрания «контрреволюционеров». 7 сентября 1937 года Владыка был арестован и заключен в Йошкар-Олинскую тюрьму за «организацию и руководство контрреволюционной группой». Епископ Сергий был допрошен один раз, в день ареста, в предъявленном ему обвинении виновным себя не признал. 11 сентября 1937 года тройка НКВД по МАССР вынесла приговор, всего по делу проходили 19 человек. Епископа Сергия (Дружинина), ссыльного иеромонаха Харитона (Пойдо), монахиню Антонину (Шахматову), послушницу Анастасию Задворных, мирянку Евдокию Стародубцеву приговорили к расстрелу, бывших насельниц Богородице-Сергиевского монастыря монахиню Поликсению (Шихалееву), послушниц Иустину Бажину, Веру Бахтину, Параскеву Грязину, Ирину Зиновьеву, Акилину Кожевникову, Марфу Кожевникову, Анну Комелину, Марию Портных, Екатерину Шарикову, Стефаниду Шарнину, Екатерину Шарыгину, Анну Ямщикову — к 10 годам лагерей, мирянку Марию Булыгину — к 8 годам заключения. Расстрельный приговор был приведен в исполнение 17 сентября, точное место погребения владыки Сергия и убиенных вместе с ним в настоящее время неизвестно.

В 1989 году епископ Сергий (Дружинин) был реабилитирован. В октябре 1981 года он был прославлен в лике святых Русской Православной Церковью заграницей, а в марте 2020-го причислен к числу Новомучеников и Исповедников Церкви Русской. Память священномученика Сергия (Дружинина) празднуется 17 сентября. Жизненный подвиг Владыки, похожий на многие судьбы архипастырей того непростого, исповеднического времени, является примером исполнения евангельских слов Спасителя, заповедавшего до конца претерпевать выпавшие в жизни испытания, и может послужить в назидание всем нам.