И.А. Ильин о русской душе

Богатейшее наследие отечественного философа И.А. Ильина содержит глубокие идеи о духовной культуре, достоянием которой является исторически сформировавшийся и непрерывно развивающийся тип личности, названный им «русской душой».

Вглядываясь в природу темперамента русской души, философ полагал, что его формирование складывалось прежде всего под воздействием природного фактора. То, что в темпераменте оставалось до поры, до времени сокрытым, позже пробуждалось, шумно и страстно ликовало. Русский человек не знает страха перед стихийными силами природы, он упивается не столько «беспорядком» или «разрушением», сколько интенсивностью бытия, мощью и красотой природных явлений, вчувствованием в божественную сущность мира, вглядыванием в первооснову и бездну бытия, откровением Бога в нем.

Именно интенсивность жизни, по Ильину, является источником стремления русских к достижению поставленной цели, а также объясняет их желание заглядывать в необозримую даль и проявлять бесстрашие к смерти. «Русский, — по его мнению, — таит в себе целый заряд напряженности, своеобразную мощь бытия и существования, пламенное сердце, порыв к свободе и независимости». Достаточно вспомнить, писал Ильин, византийские и арабские исторические источники, в которых восточные славяне охарактеризованы как отважные, свободолюбивые люди: «Они не выносят рабства, не поддаются чужому господству, и друг другу подчиняются они не охотно, они добродушны и сердечны, очень гостеприимны и надежны, хорошо обращаются со своими рабами и пленными, но склонны к резкой индивидуализации мнений, объединяются с трудом, с ними не просто договориться».

В подтверждение яркости русского темперамента Ильин приводил известные поэтические строки А.К. Толстого:

Коль любить, так без рассудку,
Коль грозить, так не на шутку,
Коль ругнуть, так сгоряча,
Коль рубнуть, так уж сплеча!

Коли спорить, так уж смело,
Коль карать, так уж за дело,
Коль простить, так всей душой,
Коли пир, так пир горой!

Именно безмерность характеризует русскую душу. «Но велики трудности в поисках собственного жизненного пути: временами она может отказаться от этих задач и впасть в шаткую бесхарактерность».

К свойствам русской души философ относил и чувство юмора, особенно способность к самоиронии, столь характерной для русского народа. «Исторически русскому народу пришлось слишком много вынести и выстрадать, поэтому терпение и юмор стали подлинным оружием его самозащиты. Какое искусство — в любой нужде подтрунивать над собой, а освободившись, усмехнуться, подчеркнуть комическое в трагическом, восстанавливать душевное равновесие насмешливым самоанализом».

Свойством русской души Ильин считал и эмоциональную свободу. «Свобода предполагает самоуважение, внутреннее достоинство, духовную стойкость... страстный темперамент и гармоничная природная свобода отличают образ русской души, причем темперамент проявляется не всегда, а естественная свобода — всегда».

Убедительно и ярко Ильин показал, что душа как «средоточие важнейших вопросов сердца» имеет у русского человека особое значение: сердечно милый человек — это «душа-человек». «Умного человека в России почитают, перед волевым склоняются, фантазерам дивятся, но более всего любят человека сердечного, а если он к тому же и совестливый, то его почитают превыше всего как своего рода святого или, в понимании русских, как сосуд Божий».

В русской культуре творящим актом является «сердечное видение и религиозно совестливый порыв». «Русская культура построена на чувстве и сердце, на созерцании, на свободе совести и свободе молитвы». Это они являются первичными силами и установками русской души, которая задает тон их могучему темпераменту.

Ильин утверждал, что как нет духовности без свободы, так нет духовной культуры без дисциплины. Философ не отделял свободу от дисциплины и рассматривал их в «живом единстве», считал, что дисциплина без свободы мертва и унизительна, а свобода без дисциплины есть соблазн и разрушение. Когда в России свобода и дисциплина становились «живым делом», народ проявлял единство и сплоченность, решительно выступал против поработителей, тем самым обеспечивал духовную свободу, развитие душевного быта и духовного уклада.

Ильин глубоко и убедительно раскрыл и такие черты русской души, как ласковое добродушие, спокойствие, общительность, открытость, щедрость, гостеприимство. Но решительно и резко осуждал лень, бесхозяйственность, беспечность, расточительство.

Русская душа — «религиозно-открытая душа», сохранившая отзывчивость и чуткость ко всему значительному и совершенному на земле. Православие и опыт бытия народа выработали у русских уверенность в том, что главное в жизни — это святое, священное. Без священного жизнь становится унижением и пошлостью. Ильин призывал искать «русскость русского в тех душевных состояниях, которые обращают человека к Богу в небесах и ко всему божественному на земле, то есть в духовности человека». Душа, как утверждал он, священна не сама по себе, а просветлена духом, жива своей одухотворенностью.

Настоящая культура, считал Ильин, немыслима без любви, вне духовности. По его мнению, все попытки, предпринимавшиеся в течение двух последних столетий создать культуру без духовности, без веры и совести, привели к формированию «чувственного марева», псевдокультуры и открыли дорогу вседозволенности, этической безответственности.

С позиции священного, божественного И.А. Ильин раскрыл сущность понятия Отечество: «Родина есть выстраданные нами и открывшиеся нам лики Божии: в молитвах, иконах и храмах, в песнях, в созданиях искусства и в подвигах наших святых и героев. Родина — это тот национальный строй и уклад души, который выстрадался и выносился нашим народом в его бытии и в его быту и который незаметно, но неизменно владеет и моей душою. И еще. Родина — это те люди, те вдохновленные боговидцы и осененные пророки, которые, пребывая в этом Духе, осуществляя и закрепляя его, увидели и создали для нас узренные ими лики Божии.

Родина есть нечто от духа и для духа. И тот, кто не живет духом, тот не будет иметь Родины, и она останется для него темною загадкою и странною ненужностью. На безродность обречен тот, у кого душа закрыта для Божественного».

Эти проникновенные слова сейчас приобретают особую значимость, если мы хотим, чтобы «не прервалась нить времен», не исчезла в суете будней духовная связь поколений, положивших на алтарь Отечества свой труд и свою жизнь. Великой державой может называть себя то или иное государство, но великой нацией считается только та, которая обладает великой культурой. У нас она есть, и главное — не утерять ее, не разбазарить свою душу по мелочам, сохранить «виноград душевный» для России третьего тысячелетия.

Татьяна Владимировна ПАВЛИКОВА,
студентка II курса механико-машиностроительного факультета МарГТУ